В центре домашних споров всё более часто оказываются папы. Страсбургский суд признал Российскую Федерацию виновной в неуважении к супружеской жизни, рассмотрев претензию папы на запрет взаимного общения с дочерью. Конституционный Суд разрешил очередной вопрос о домашнем капитале – и опять не в адрес молодых людей. Право.Ru говорит, в чём российское домашнее право строже европейского, и вдобавок каковы шансы папы оставить себе малыша при разводе и получить домашний капитал.
Неуважение к супружеской жизни
Несколько дней назад ЕСПЧ утвердил обоснованное решение по очередной претензии из Российской Федерации – от папы, которого лишили возможности общаться с дочерью. Исключенным из жизни малыша Анатолий Назаренко, обитатель Улан-Уде 1965 года рождения, оказался после того, как стало известно, что он не представляется биологическим папой девочки. Российская Федерация виновна в нарушении ст.8 Конвенции о правах человека (уважение к личной и супружеской жизни), единогласно постановил суд, рассмотрев претензию.
Дочь появилась у Назаренко в браке в 2007 году, но уже в 2010 году супруги развелись. Согласно суденому вердикту, малыш должен был проводить часть времени с всяким из отцов с матерью, но распределение обязательств не устроило никого из сторон.
В марте 2011 года Назаренко отказался возвратить дочь бывшей супруге вперекор судебному решению о том, что малыш обязан остаться с мамой: заметив на теле дочери синяки, он объявил, что подозревает нового партнера бывшей супруги в сексуальных домогательствах к малышу и побоях, о чём и сообщил в правоохранительные органы. На протяжении года девочка жила с папой и бабушкой, а мама периодически её навещала. В ходе бесед с психологами дочь подателя заявления поведала о нехорошем отношении со стороны мамы и её сожителя и объявила, что желает жить с папой. Суд решил в противном случае: девочку опять решили оставить с мамой, не смотря на то, что специалисты и заключили, что она была больше привязана к папе, который сделал все условия для полноценного продвижения малыша и владел полным доходом. Не смотря на то, что органы опеки стали сторониками папы, это не помогло поменять решение при разбирательстве дела в Верховном суде Бурятии.
Год через мама выкрала малыша и с того времени видеться дочери с папой не давала. Следствие по обстоятельству вероятных домогательств было скоро остановлено из-за нехватки улик. Параллельно бывшая супруга Назаренко осуществила медэкспертизу, подтвердив, что он не представляется биологическим папой малыша.
В конце концов в сентябре 2012 года Октябрьский райсуд г. Улан-Уде лишил Назаренко отцовства. Решение устояло и в Верховном суде Бурятии в феврале 2013 года – Назаренко лишился родительских прав, в частности и права на поддержание контакта с дочерью. Малышу поменяли фамилию, удалив упоминание об папе из свидетельства о рождении.
Страсбург стал стороником подателя заявления – согласно точки зрения судей, чиновники в Российской Федерации не помогли подхватить домашние связи между ним и малышом, который эмоционально привязался к папе за осуществлённые совместно годы. Малыш был рожден в браке и оформлен на Назаренко, и вскрывшееся позднее отсутствие биологического родства, сочли судьи, не говорит об отсутствии домашней связи: это вопрос не столько биологии, сколько межличностных взаимоотношений. Полное автоматическое исключение папы из жизни малыша после отмены отцовства не отвечало интересам малыша, решили судьи. Всему виной, сочли они, российское домашнее право: согласно с кодексом о браке и семье РФ, те, кто не представляется родственником малыша, но на протяжении продолжительного времени беспокоился о нем, не в праве "настойчиво попросить" сохранения контактов.
Такое положение дел в ЕСПЧ сочли неправильным: государство должно озаботиться о том, чтобы всякое такое дело рассматривалось раздельно с учетом интересов малыша вне зависимости от присутствия либо отсутствия биологических связей с тем, кто на протяжении продолжительного времени о нем беспокоился, отмечается в решении. Поэтому так, согласно точки зрения судей, следует трактовать ст.8 Конвенции, под которой подписалась Российская Федерация. Усомнились они и в том, что интересы малыша могут считаться исходя их общих правовых положений – в этих вопросах принципиально важно сбалансировать права всякого из участников спора.
Как пример для подражания судьи привели законы ряда государств-членов Евросоюза. Так, ст. 371-4 французского ГК предполагает, что в интересах малыша судья определяет модальность взаимоотношений между малышом и иным человеком, участвующим в воспитании, образовании либо обыдённой жизни малыша, в случае если между ними существует эмоциональная привязанность – вне зависимости от родственных связей с ним.
Ст. 1685 ГК Германии разрешает любому лицу, близкому к малышу, "настойчиво попросить" права на контакт с ним если они несут либо несли в прошлом ответственность за малыша и в случае если такое взаимное общение отвечает интересам малыша. В общем предполагается, что речь заходит о ком-то, в течении продолжительного времени живущем с малышом в одном доме.
Часть 10 английского закона о малышах от 1989 года разрешает требовать контакта с малышом, например, всякому из супружеской пары, в частности приемному папе либо иному родственнику, с которым малыш жил минимум год перед подачей обращения либо какому либо иному лицу, с которым малыш жил на протяжении минимум трех лет.
Человечность и закон
Согласно с домашним законом РФ, отцовство рожденного в браке малыша устанавливается машинально: соответственно п. 2 ст. 48 СК РФ папой малыша признается муж мамы малыша, а лишение родительских прав вероятно лишь по решению суда при нарушении прав малыша (список случаев отражен в ст. 69 СК РФ), напоминает Сергей Слесарев, Начальник Управления по домашнему праву консалтинговой организации Heads.
"Гражданин А. Назаренко практически представлялся папой для малыша в течении 5 лет и не совершал по отношению к малышу деяний, благодаря коих согласно с законом он мог быть лишен родительских прав. Напротив, этот человек до последнего времени выполнял свои родительские обязательства в отношении этого малыша и не мог быть лишен права на взаимное общение с малышом", – считает адвокат.
ЕСПЧ при вынесении решения руководился идеей, что в этом случае было нужно пересматривать прецедент лично, вне контекста домашнего закона Российской Федерации, растолковывает Слесарев. "Но таковой подход идёт вразрез всей юридической системе РФ", – говорит он. Неуместны, согласно точки зрения адвоката, и ссылки Страсбурга на закон государств-членов Евросоюза: они "представляются недействующими ввиду разности юридических подходов к системе правосудия Российской Федерации и некоторых государств-членов Евросоюза".
"С людской точки зрения строгость русского закона не оправдана, поскольку не обращая внимания на то, что человек не представляется биологическим папой малыша, психологически он привык к малышу, малыш привык к "папе", и вот так эту связь безжалостно, – говорит Марина Антонова, адвокат Европейской правовой Работы. – А с позиций права все формализовано, юридический статус "папы" по отношению к малышу не выяснен, в связи с чем и отсутствуют права предусмотренные законом". "По всей видимости выражение: "Папа не тот кто родил, а тот кто воспитал" никак не действует на судей нашей системы правосудия", – заключает адвокат.
С законом не поспоришь: "Соответственно Русскому закону, взаимные права и обязанности отцов с матерью и малышей основываются на обстоятельстве родства. Так, в случае если отцовство или материнство лица было обжаловано по суду, то данный "отец с матерью" не вправе требовать общения с малышом, потому, что на взаимное общение с малышом уже не имеет права", говорит Мария Рулькова, адвокат МКА "Князев и партнеры".
По её точке зрения, недозволение русским правосудием последующих
